Переводчики живут на линии соприкосновения культур, за что их называют дипломатами от культуры, хотя на самом деле они давно уподобились саперам. При этом непонятно, чем они заняты: минированием или разминированием языко...Подробнее
Переводчики живут на линии соприкосновения культур, за что их называют дипломатами от культуры, хотя на самом деле они давно уподобились саперам. При этом непонятно, чем они заняты: минированием или разминированием языковых полей? Школы перевода сражаются за студентов-гуманитариев, однако качество передачи делается всё сомнительнее, а тексты всё единообразнее. Практики и теоретики разошлись как в море корабли, в итоге насущные вопросы теории и практики виснут в воздухе. «На линии соприкосновения» - пять статей о ремесле перевода, порой перерастающем в искусство. Вопросы мастерства порой перерастают в общелитературные, а то и в общечеловеческие. Почему Бобровский «честнее» Целана? О чем же писал Шаламов, когда писать о Колыме так, как писал он, не имело смысла? К чему нас готовили лагеря - к лучшему или все-таки к худшему? Если каждый человек имеет право «не быть понятым», имеет ли переводчик право «не понимать»? Переводческие догмы - опасны или полезны: правда ли, что толмачи чисты душой, или лучше покопаться в своей душе, чтобы понять, почему ты на самом деле толмачишь? Зачем Дэн Димины устроил скандал вокруг «Благоволительниц» Литтеля: не бессовестный ли он интриган? Способны ли мы сегодня читать то, что написано, так, как написано - или наши предустановки не позволяют нам такой роскоши?
