Ночные образы разреженнее, дневные наполнены ритмом духа. В рассветный час более, чем в какой другой, видны ландшафтные изгибы того, что снилось с детства. Чудо-зверь Петроградской и островов, с доброй улыбкой глядящий...Подробнее
Ночные образы разреженнее, дневные наполнены ритмом духа. В рассветный час более, чем в какой другой, видны ландшафтные изгибы того, что снилось с детства. Чудо-зверь Петроградской и островов, с доброй улыбкой глядящий на залив? Северный олень, устремивший с Псок взор к Арктике? Волхв-звездочёт, колпак которого - всё те же Пески? Уходящий в плавание флагман-фрегат Котлина? Бродячий музыкант? И он тоже - Нева рисует петлями себя и протоков склонившееся в исполнении тело, плечи, голову-Петроград-ку, прижатую к плечу скрипку-Васильевский остров. Во всём - трепет сказки. Город сам есть настоящая сказка - камерная, почти кукольная; порой переходящая в безудержно карнавальную; а иногда - страшная, пугающая не только детей, но и взрослых. Сказка на каждый день разная, но ослепительна в любом этюде жизни.
