Автор книги, используя образы Платона и Фрэнсиса Бэкона, именуют ложных кумиров постсовременности «идолами театра». Идолы восполняют нехватку мужества быть. На экране постмодерна идолы играют роли Рода, Пещер и Языка. Ро...Подробнее
Автор книги, используя образы Платона и Фрэнсиса Бэкона, именуют ложных кумиров постсовременности «идолами театра». Идолы восполняют нехватку мужества быть. На экране постмодерна идолы играют роли Рода, Пещер и Языка. Род рождает кумиров крови и почвы, компенсирующих нехватку мужества быть частью коллектива. Пещеры рождают сексуальных кумиров, компенсируя нехватку мужества принять Бога. Язык рождает рыночных кумиров политической истерии, компенсируя нехватку мужества быть собой. Традиционные эпохи не предполагали «идолов», но лишь сам Театр – Возвышенное, подмостки которого осуществляли блокировку Зияния смерти Сиянием Антигоны, событием Жертвы. Обманывая, лицедеи говорили правду. В обществе лицемеров никто ничего не скрывает, но больше нет ничего истинного. Правда транслируется напрямую и от этого перестает быть истиной. Утрачивается Возвышенное, на смену которому приходит разрушительный смех. Если внушить человеку, что умирать – весело, убивать он будет с особым цинизмом. Обществу идолов автор противопоставляет Логос – по-новому осмы- сленную Традицию: не корпоративную тяжесть ностальгического прошлого, а коллективный смысл, добровольно пропущенный сквозь призму индивидуального сознания субъекта, открытого универсуму и способного сочетать в себе космичность и патриотизм, свободу и ответственность.
