Живой огонь и живое вещество жизни в поэзии Белкина пробивается, осыпается, рушится, «сочувствует», «срывается в день» и одаривает нaс изумительными поэтическими деталями, «щербинками» его души. И хотя его лирический гер...Подробнее
Живой огонь и живое вещество жизни в поэзии Белкина пробивается, осыпается, рушится, «сочувствует», «срывается в день» и одаривает нaс изумительными поэтическими деталями, «щербинками» его души. И хотя его лирический герой совсем не скуп на обещания и «Да-да-да, и взорвутся маки, / Из коробочек грянут в пыль», сам мастер не торопится и его поэтическая форма отточена и уверена в себе, его ирония мягка, сам темп стиха нетороплив, былинность не перерастает в гиперболизацию, а сказочность — в слащавость, отчаяние от несовершенств не обрастает ни истеричностью, ни цинизмом. Это направленность к доброте слова не совмещается у поэта ни с письмом на злобу дня, ни вообще со злобой. Весь мир его «однокомнатной страны» просто промыт этой доброй образностью. Да и сам поэт признается: «Единственное, что могу, / Любить тебя, Земля». А все остальное как Сирину-Набокову, так и Игорю Белкину, за то что выбрали эту любовь основой Слова, от нее, нашей всеобщей Земли — Дар.
