Я люблю тебя в том, что ты пишешь. Я люблю тебя, когда ты пишешь. Я люблю то, как ты в этот момент выглядишь, я люблю твои длинные жесткие волосы, светлые, бледные, растрепавшиеся, пока ты пишешь (никогда не стриги их), и я люблю твою белую шею, и твой затылок, и твои пальцы, и даже твои ноги, твой зад, твою кожу, твою негу, все это - в напряженной неподвижности письма.
Через два года страсть начала угасать. На смену пришла крепкая дружба. Эта книга представляет собой свидетельство особого рода, поскольку издавать переписку с другими своими адресатами Эрве Гибер запретил.